Waking the Bear

Пробуждение Медведя

Понимание циркумполярной медвежьей обрядности

МЕДВЕДИ  И  ЛЮДИ

СТАРЫЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ.

Отношения человечества с медведями глубоко укоренились в далеком прошлом. В начале XX века неточное толкование археологических находок привело к формированию представления о неандертальском «культе», поклонении пещерному медведю (Ursus spelaeus).  С того времени исследование проблемы продвинулось настолько, что можно было бы отбросить идею подобного «культа». Но сложности интерпретации аномальных данных, особенно таких, как обрядовое поведение, остаются совершенно реальными, даже в случаях, представляющихся очевидными. Например, такой драматический факт, как одиночный череп пещерного медведя, помещенный наверху каменного пьедестала в пещере Шове, был истолкован одним исследователем как вероятная детская игра 1. В Европе как на пещерных медведей (Ursus spelaeus), так и на бурых медведей (Ursus arctos) охотились, свежевали и разделывали этих животных еще 25-40000 лет назад  2, в то время, как находки медвежьих когтей и клыков, а также покрывание медвежьих костей красной охрой 3 указывают на то, что они обладали символическим значением. В Сибири присутствие медвежьих бакулюмов с медвежьими когтями в некоторых захоронениях у оз. Байкал свидетельствуют о том, что к 8000 году д. н. э. медведи уже стали значимыми символами плодородия 4 . Вырезанные фигурки медведей того же времени были найдены в Мальте и Бурети  5 в Евразии, а несколько позже появляются некоторые североамериканские аналоги 6.

Image
Chauvet bear skull
“Череп пещерного медведя на пьедестале, пещера Шове, Франция”. Фотография Роберта Беднарика.

Можно предположить, что какой-то вид медвежьей обрядовости был принесен в Северную Америку  теми первыми людьми, которые мигрировали в западное полушарие. 7 Многочисленные объекты, на которых было замечено ритуальное расположение медвежьих останков, также были зафиксированы на северо-востоке и в северо-центральной части Северной Америки. Сегодня наблюдается возрастающий интерес к медвежьей обрядовости в северо-американской археологии  8. Археологические свидетельства отношений между людьми и медведями, хотя они носят фрагментарный характер и поднимают важные методологические вопросы, географически масштабны, имеют историческую глубину и явно требуют дальнейших исследований. Требуется больше археологических данных, как в Евразии, так и в Северной Америке, чтобы преодолеть пропасть между глубоким доисторическим периодом и недавними этнографией и археологией.  

Image
wounded bear gif
2) “Раненый медведь.” Брей, Генри. Un dessin de la grotte des Trois frères (Montesquieu-Avantès) Ariège Comptes rendus des séances de l'Académie des Inscriptions et Belles-Lettres. 1930 С.263. Авторские права истекли.

НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЛИЧНОСТИ

С классического периода европейская цивилизация утверждала, что люди исключительны: они не только отличаются от других животных, но и превосходят их. Коренные народы, в основном, воспринимали людей как разновидность  личностей среди прочих других; другие существа могли быть личностями, только не-человеческими. Они  верили что у нечеловеческих  личностей  были социальные отношения, общение, интересы, мотивация, воспоминания и истории,  как и у человеческих личностей. Это толкование основывается на традиции наблюдения взаимоотношений, которые определяют и наблюдателя, и наблюдаемого с помощью того, что называют «реляционной онтологией». 9 Подобное мировоззрение отвергает «человеческую исключительность», в которой Человек отделен и возвышается над Природой, которую он изучает и использует. Наоборот, истории о происхождении у коренных народов отвергают подобную человеческую исключительность. Все это влечет за собой важные последствия для понимания того, что не только люди, но медведи и другие нечеловеческие личности обладают и субъективностью, и интересами.

Image
US Forest Service Tongass
3) “Вставший гризли.” Лесная служба США, Национальный заповедник Тонгасс.

Хотя медведи часто воспринимаются на местах как основные человеческие личности, медведь, как нечеловеческая личность, и приписываемая ему деятельность остаются плохо изучены. Например, часто считается, что медведи понимают человеческую речь, потому что люди родственны медведям в силу любовных отношений или трансформаций в далеком прошлом. У многих приполярных народов есть истории происхождения медведя как нечеловеческой личности; истории, которые также описывают элементы характера медведя и его отношений с людьми. Как утверждает Юха Янхунхен: «Сложности Медвежьего культа не могли бы быть раскрыты без поддерживающих концептуальных структур». 10  Некоторые истории включают медведицу в качестве матери группы людей, 11 другие же - медведя в качестве мужа человеческой женщины. 12

Image
“Bear Mother”, red argillite carving, ca. 1900, by Da.axiigang (Charles Edenshaw, Haida, 1839–1920). Credit: Smithsonian Catalog No. 19/6253.
4) “Матерь-медведица”, резьба по красному аргеллиту, ca. 1900, сделано (?) Da.axiigang (Чарльз Эденшау, Хайда, 1839–1920). Credit: Smithsonian Catalog No. 19/6253.

На резьбе, сделанной мастером народа Хайда Чарльзом Эденшау, вместе с Матерью-медведицей изображены ее двое детей: один - в образе человека, другой в - образе медведя. Одним из  последствий является то, что к медведям часто обращаются как к родственникам, называя их «дедом» или «братом». Это с легкостью можно неправильно истолковать как просто уважительное обращение, когда на самом деле родство почти всегда подразумевает массу взаимных обязательств. Кроме того, если люди и медведи – родня, то люди вовлечены и обязаны участвовать в этих взаимоотношениях, которые связывают их родством с медведем. В подобных историях партнерам медведя или их детям часто объясняется, как надлежащим образом с медведями взаимодействовать. Исследуйте эти истории здесь.

Также выясняется, что некоторые классически образованные, городские и провинциальные, белые евро-американцы зачастую приписывают не только личность, но и индивидуальный характер медведям  13, несмотря на то, что они, люди, участвуют в загрязнении  мира, который они  разделяют с медведями.  Тем не менее, неотложной задачей для нас сейчас является необходимость понять, как онтологии отношений у коренных народов продолжают размываться  аккультуративными силами, такими как западное образование и религия,  коммерциализация, такая, как промысловая охота, и политика землепользования. Утрата подобных знаний коренными народами таит опасность потенциально катастрофического невежества  в вопросах законодательства, медицины и политики, которые опираются на социально-обусловленные представления о теле, идентичности и личности. 14

КУЛЬТУРНЫЕ КЛЮЧЕВЫЕ ВИДЫ

Культурные ключевые виды были по-разному определены как «виды, чье существование и символическое значение необходимы для постоянной стабильности  культурной группы» 15, или, еще лучше , «культурно важные виды, которые во многом формируют культурную идентичность народа, что отмечается в фундаментальной роли этих видов в его питании, медицине и/или духовных практиках». 16 Медведи настолько важны для культурной идентичности некоторых общин, что ими были приняты определенные запретительные меры  на медвежью охоту в их землях. Другие группы воспринимают культурную значимость медведей, сохраняя предание о родовых предках или через обрядовое поклонение. Гарибальди и Тёрнер предполагают, что культурный ключевой вид – будь это растение, рыба, птица или животное  определяется через его значение для тех  ролей, которые он играет  в общине, хотя они и могут иметь сезонные различия, или же среди малых групп, например, кланов в этой общине. Они считают, что относительную важность вида можно определить при помощи шести критериев:

  1. Частота, вид и многообразие использования.
  2. Наименование и терминология в языке, включая использование сезонных или фенологических указателей, названий месяцев или сезонов, топонимы.
  3. Роль в нарративах, обрядах или символизме.
  4. Устойчивость и память использования в связи с  культурными переменами.
  5. Уровень уникального положения в культуре.
  6. Возможности пополнения запасов за пределами  территории обитания. 
Image
“Piikani [Blackfeet] Family in front of Tipi with Bear Design, Cardston, Alberta, 1927.” Photographer: James Willard Schultz
5) “Семья Пикани [Черноногих] перед Типи с изображением Медведя, Кардстон, Алберта, 1927.” Фотограф: Джеймс Уиллард Шульц
Image
Devils Tower National Monument. Photo: National Park Service
6) Государственный заповедник «Башня Дьявола».. Фотография: Служба национальных парков США

Исторически мир коренных народов везде отмечен присутствием медведей: на одежде, типи, щитах, на родовых гербах и в личных именах, даже в ландшафте. «Башня Дьявола», остаток древнего вулкана, возвышающийся на сотни метров над окружающими землями, является одним из многих примеров элементов ландшафта, имеющих культурное значение для коренных народов Северной Америки, потому что Медведь оставил след на облике мира. 17 Хотя прошлые исследования и отмечали культурное значение медведей для некоторых народов, существует мало сведений о том, как медведи, будучи видом высокой культурной значимости, сейчас функционируют среди различных северных народов, как «важный символ ... чрезвычайно подходящий для определения категорий концептуального опыта», или как медвежьи праздники служат руководством для «определенной культурной стратегии, имеющей эффективное направление» 18. Может ли медвежья обрядовость адаптироваться к резко меняющейся социальной и физической окружающей среде, чтобы продолжать быть средством управления культурой?

ЛИЧНЫЕ РАССКАЗЫ

Ханты Югана

Записано со слов ПВК, в его поселении на реке Большой Юган, Сибирь, Россия, 1995]

1) Для нас [хантов], по нашим обычаям, медведь считается самой важной персоной, поэтому, где бы ты ни был, дома или еще где-либо, если ты будешь говорить о Медведе, то он тебя всегда услышит. Как бы ты его не назвал или оскорбил, - он тебя услышит. Он услышит и добрые слова, и ругань он услышит. Однажды человек взял и обидел медведя, чтобы вызвать его на встречу и бой с ним. Много времени прошло. Уже летом, потому что летом идет охота на крупных животных - на оленя, лося, медведя, - он и его напарник гребли в лодках-долблёнках, и напарник его не знал, что мужик медведя оскорбил. Он его обругал, чтобы вызвать стычку, увидеть, кто победит. И он сказал один раз своему напарнику: “Пока мы здесь бродим, ночи проводим здесь, если чего случится - кричи, что есть мочи”. И они легли спать к ночи, рядом с водой у берега. И тот парень, который медведя обругал, он лег дальше от воды, чем его напарник; они всегда так спали. Так они на ночь и устроились.

Image
KVP at his settlement on the Bolshoi Yugan River
ПВК в своем доме на р. Большой Юган, 2000. Photo by Andrew Wiget

Вот его напарник услышал - вода плещет где-то сверху. Он открывает глаза. Стоит медведь, воду в лапах держит, хочет вылить ее на обидчика, чтобы его разбудить. Медведь, видите ли, по нашему обычаю не может трогать спящего. Ну, напарник закричал. Медведь убежал недалеко. У этих мужиков все было лежало готовым в долблёнках. Может в одной, а может в обоих. Долблёнки всегда были для них готовы. Там были стрелы, луки в этих долблёнках. Вот они запрыгнули в долблёнки и от берега отошли. А медведь убежал недалече и стоит там. Наверняка, опять подойти хочет. Они стреляли в него из луков стрелами. Так они убили его.

2) Этот рассказ я слышал от некоторых людей: кто-то поймал здесь медвежонка, да вырастил. Зимой он шел охотиться и брал с собой этого медведя. Он уходил в дремучий лес с маленькими санками, и медведь их тащил. Когда они только на ночь останавливались или пожить, медведь им дерево приносил. В то время люди не жили в палатках, а просто снаружи, рядом с костром. Они раскладывали что-нибудь на земле и жили так. С одной стороны костер, а с другой что-нибудь натянуто, чтобы ветер сзади не продувал. Так они и жили.

Как-то раз шатун [медведь, который не уходит в спячку, или который просыпается рано и голоден] к ним пришел. Сначала они его не заметили, но медведь, сидящий рядом с костром, напрягся, ногами в землю уперся, шерсть его встала дыбом. Он (охотник) спросил: “С тобой не так что-то? Ты плохо себя чувствуешь?” Медведь к нему повернулся и успокоился. Шерсть его улеглась, и он к охотнику приласкался. Затем он вновь сел напротив. Позже вечером, а может ночью, его медведь вскочил, и тот второй медведь там был, и они боролись. Видимо шатун до них добрался. Охотник схватил свое копье, да подбежал к ним. Там они дерутся. Он звал своего медведя Куколка. “Куколка,” - спрашивает он, - “ты сверху или снизу?” Он знает, что один снизу, а другой сверху. Они оба рухнули, и тот, его Куколка, простонал снизу. Тогда он взял и убил того что сверху своим копьем. Кто знает, долго или быстро [он умирал]. Наверное, недолго.

Его медведь почему-то загрустил. Они как-то понимали друг друга. И его хозяин каким-то образом понял, как он [медведь] себя почувствовал: он [медведь] должен был уйти. “Если тебе надо, уходи”. Не дозволено им долго жить вместе. Некоторое время, три или четыре года, они вместе провели. Он уже вырос и покрупнел. И хозяин надел кольцо на самый маленький коготь его медведя.

Следующим летом, или когда-либо еще, я не знаю, они вновь встретились летом. Он встретил медведя. Он, по всей видимости, ждал своего хозяина, и почему-то показал свою лапу. Они подошли друг к другу. У него было это кольцо. Его шерсть отросла. Хозяин спилил ему кольцо, и они вновь разошлись. Возможно, он ему другое кольцо надел, чуть побольше. Позже этот медведь убит был на Малом Югане.

Image
KVS at his home in Russkinskaya, 2019
СВК в своем доме в с. Русскинские, 2019. Photo by Andrew Wiget

Ханты Тром-Агана.

Записано со слов СВК, в селе Русскинские, Сибирь, Россия, 2019

Я их не трогаю [медведей]. Но если медведь меня тронет, то и я его трону. Этот один медведь за три года множество оленей перебил. Множество оленей. Он их и ел, и просто так убивал. Сначала это был только один медведь, потом стало двое, а в итоге шестеро медведей оказалось. Они шли попарно, двое за двумя, мужского и женского пола, три разные пары, не все шестеро сразу. Я начал тогда бегать туда-сюда, кричал: “Выходи, покажись!”, и они понимали, даже мой мат (ругань). Я кричал на него, чтобы он не прятался, а себя показал. Он моих оленей убил.

И двое из них показались, самые крупные. Да, я их завалил. Первый, которого я пристрелил, уже ранен был. [Обращаясь к медведю] если ты уже был ранен [мною], ты должен был мне показать, что кровь уже пошла, я бы тогда к тебе не побежал. Если кровь течет, то ты уйти можешь, но если крови нет, то стой, где стоишь. Но он поднялся, показал себя. Я трижды стрельнул. Первый раз в дерево попал, второй раз в медведя, но я позволил ему уйти. Второй поднимался, и я прямо к нему побежал, поднял ружье и стрельнул в него. Под конец первый медведь [раненый который] развернулся и медленно отходить стал, и я спросил его: “Ты чего уходишь? Подожди меня”, и медведь остановился ненадолго, но он уставшим был и двинулся дальше, там был лес и я его потерял. [Должен был остаться на месте медведь, убивший оленя?] Да, он должен был даже встать и постоять немного, но он потом ушел. У нас было тогда голов 60, медведи 30 забрали.

Когда медведи впервые столько оленей убили, я их ругать стал: “Нечего их губить”, сказал я им, - “Знаете, что я с вами сделаю? У вас есть Отец. Я с Отцом вашим поговорю [Торум]. Я прихватил семь метров ткани, и где я их нашел, там привязал ткань, и тогда сказал отцу медведей: “Ты наказать должен своих сынов и дочерей. Если они нападают на моих оленей, то они их должны полностью съедать, а мне кость только одну оставить”. И теперь, когда медведи ловят оленей, они от них оставляют только маленькие кости.

Image
Bears Head
Голова медведя, сохраненная для использования семьей. Фотография Эндрю Уигета.

Такие медведи, действительно, безобразничают. Иногда есть такие медведи, которые просто гоняются за оленями. Бывает, что детеныши бродят, а медведь их гоняет. Справа и слева детеныши, но он только за взрослым оленем гонится, и мы думали, что он им интересуется, но он только бил оленя, не убивал, только гонялся за ним [забавы ради]. Но когда они сами [оленеводы] пошли закласть того оленя, медведь перестал за ним гоняться. Почему-то он их не ловит, не убивает и ест, но просто гоняет. Они убили его. Есть такие медведи, которые просто гоняются за оленями, но не ловят. Когда оленевод выходит, медведь прячется, и его не найдешь.

В итоге они его изображение сделали [куклу] с помощью медвежьей головы с кожей и лапами, обернутыми тканью. Ей можно вопросы задавать, и ее держат на полке. И если у тебя есть такая вещь, то ты можешь ее спросить: “Почему твой брат или сестра к нам ходит, за оленями гоняется?” И ответ такой: “В том или другом доме парень живет, и он отправил медведя творить это”. Чтобы это остановить, необязательно подарок дарить медвежьей голове; мне достаточно знать, кто виновник.

Как опасность минует, она [кукла] может сколь тебе угодно оставаться на полке.

1 Bahn, P.G., 2011. "Religion and Ritual in the Upper Palaeolithic", in The Oxford handbook of the archaeology of ritual and religion. Edited by Tim Insoll, pp.344-357. Oxford: Oxford University Press. 352,353
2 Armand, D., 2006. Abri castanet (Dordogne, Grance): an aurignacian site with bear procurement. Bear exploitation in paleolithic time. Επιστημονική Επετηρίδα του Τμήματος Γεωλογίας (ΑΠΘ), 98, pp.263-268.; Münzel, S.C. and Conard, N.J., 2004. Cave bear hunting in the Hohle Fels, a cave site in the Ach Valley, Swabian Jura. Revue de Paléobiologie, 23(2), pp.877-885.
3 Germonpré, M. and Hämäläinen, R., 2007. Fossil bear bones in the Belgian Upper Paleolithic: the possibility of a proto bear-ceremonialism. Arctic Anthropology, 44(2), pp.1-30.
4 Losey, R.J., V. Bazaliiskii, A. Lieverse, A. Waters-Rist, K. Faccia, and A. Weber, 2013. The bear-able likeness of being: ursine remains at the Shamanka II cemetery, Lake Baikal, Siberia. Relational archaeologies: humans, animals, things, pp.65-96.
5 Morozov, A. V. 2010. On the problems of researching small art forms of the Neolithic-eneolithic epochs in Sibiri (on the example of analyzing bear images) [K probleme izucheniya iskusstva malykh form epokhi neolita-eneolita sibiri (na primere analize obraza medvediya)]. Vestnik arkeologii, antropologii i etnografii. 2.13:12-19; Vasil'evskii, R.S. and Okladnikov, A.P., 1990. Images of bears in the Neolithic art of northern Asia. Soviet Anthropology and Archeology 28(4): 81-90.
6 Koerper, H. and Farmer, M., 1987. A bear-shaped crescentic from northern San Diego County, California. Journal of California and Great Basin Anthropology 9: 282-288.
7 Hallowell, A.I. 1926. p. 156. 9 Berres, T.E., Stothers, D.M. and Mather, D., 2004. Bear imagery and ritual in northeast North America: an update and assessment of A. Irving Hallowell's work. Midcontinental Journal of Archaeology 29: 5-42.
8 Berres, T.E., Stothers, D.M. and Mather, D., 2004. Bear imagery and ritual in northeast North America: an update and assessment of A. Irving Hallowell's work. Midcontinental Journal of Archaeology 29: 5-42. Lapham, H. A. and  (Editor), G. A. Waselkov, eds., 2020.  Bears: Archaeological and Ethnohistorical Perspectives in Native Eastern North America (Florida Museum of Natural History: Ripley P. Bullen Series) Gainesville:  University of Florida Press. 
9 Willerslev, R., 2007. Soul hunters: hunting, animism, and personhood among the Siberian Yukaghirs. Berkeley: University of California Press.77, 116 ff.;T. Ingold. 2004. A circumpolar night's dream. In  Figured worlds: Ontological obstacles in intercultural relations. Edited by J. R. Clammer, S. Poirier and E. Schwimmer, pp.25-57.  Toronto: University of Toronto Press; Hill, E., 2011. Animals as agents: Hunting ritual and relational ontologies in prehistoric Alaska and Chukotka. Cambridge Archaeological Journal 21: 407-426; Clark, D. A., and D. S. Slocombe. 2009. Respect for grizzly bear: an Aboriginal approach for co-existence and resilience. Ecology and Society 14(1): 42. [online] URL: http://www.ecologyandsociety.org/vol14/iss1/art42/
10 Janhunen, J., 2003. Tracing the bear myth in northeast Asia. Acta Slavica Iaponica, (20), pp.1-24.
11 Edsman, C.M., 1956. The story of the bear wife in nordic tradition. Ethnos, 21(1-2), pp.36-56.
12 Stockholm; Barbeau, M., 1946. Bear mother. The Journal of American Folklore, 59(231), pp.1-12;  McClellan, C., 1970. The Girl who Married the Bear, a Masterpiece of Indian Oral Tradition (No. 2). Ottawa, National Museums of Canada.
13 Myers, G. and Russell, A., 2003. Human identity in relation to wild black bears: A natural-social ecology of subjective creatures. In Identity and the natural environment: The psychological significance of nature. Edited by S. Clayton and S. Opotow, pp.67-90. Cambridge, MA.: MIT Press 14 Nadasdy, P.,  2003. Hunters and bureaucrats: power, knowledge, and aboriginal-state relations in the southwest Yukon. Vancouver: UBC Press.
15 Cristancho, S. and Vining, J., 2004. Culturally defined keystone species. Human Ecology Review, 11(2). p. 155.
16 Garibaldi, A. and Turner, N., 2004. Cultural keystone species: implications for ecological conservation and restoration. Ecology and society, 9(3):1. (Available at: http://www.ecologyandsociety.org/vol9/iss3/art1)
17 https://www.nps.gov/deto/learn/historyculture/first-stories.htm
18 Ortner, S.B., 1973. On Key Symbols. American anthropologist, 75(5), pp.1342.